Мне очень понравилось интервью Надежды, она умная и очень достойная молодая женщина.
– Надежда, каким было ваше детство?
– Тихим и спокойным. Я не доставляла родителям особых проблем. Аню и Артема папа в детстве лупил, когда они плохо себя вели. А мы с отцом всегда находили общий язык, понимали друг друга. Я родилась, когда папе было 40 лет. Я считалась поздним ребенком и появилась тогда, когда он был больше всего готов к осознанию отцовства и к пониманию того, что можно воспитывать детей не только в ультимативной
форме, но и иногда сглаживать острые углы, не всегда настаивать на своем. Когда мне было четыре года, мы с папой вдвоем провели год в Париже и, мне кажется, это сильно повлияло как на мое, так и на его мировоззрение.
– Как вы оказались с ним вдвоем в Париже?
– Папа поехал монтировать «Ургу», а я отправилась с ним за компанию. Он нечасто виделся со мной, пока я была маленькая, и решил восполнить этот пробел, взять меня с собой – на воспитание. В конечном итоге воспитала его я.
– Каким образом?
– Он узнал, что такое растить ребенка. Ты никогда не узнаешь быт, пока сам не окунешься в него на все сто процентов. Обычно папа приезжал, уезжал, смотрел на нас и вносил свои коррективы-директивы, а мама всегда находилась рядом. Она воспитывала нас так, как ей казалось правильным, – терпением, вниманием, любовью и лаской. Она у нас очень нежная и многое прощающая.
За тот год папа поближе познакомился с обычной, повседневной детской жизнью. У нас было много забавных моментов. Как-то папа пошел в спортзал и оставил меня в номере. Внезапно его вызывают по громкой связи, он влетает в номер и видит, что я выпила джин из бутылочки в мини баре. Я думала, что это детские бутылочки для Барби.
Папа все время смеялся, потому что со мной он понял, что такое женщина. Один раз мы вместе поехали в магазин (в Москве тогда нельзя было ничего купить), он начал набирать мне майки, трусы, кофты, штаны… Я стояла, смотрела, а потом сказала: «Хватит!» Папа спрашивает: «Почему?» А я ответила, что скоро вырасту, поэтому мне не нужно столько вещей. Он говорил, что это был первый раз в его жизни, когда женщина сказала ему «хватит». (улыбается)
Сразу после приезда я пошла в садик, меня там укусил мальчик, и я ушла оттуда или меня выгнали – не помню, но я стала ходить везде с папой, жить взрослой жизнью. На этом мое детство закончилось, мы отлично проводили время вместе, но после этого я стала очень зависима от него, у меня были нервные срывы, когда мне приходилось от него уезжать. Папа всегда жил на даче, а я там проводила только выходные, так как школа у меня была в Москве, и каждый раз наше расставание мне давалось просто ужасно.
– Когда вы выросли, ваши отношения с отцом остались такими же близкими? Вы делитесь с Никитой Сергеевичем своими переживаниями? Спрашиваете у него совета?
– Мы с папой близки, но я уже взрослый человек и стараюсь сама справляться со своими переживаниями, лишний раз его не беспокою. А вот по поводу работы я с папой советуюсь часто. Он – строгий критик. Строгий, но справедливый. Он всегда готов в деталях разобрать мою роль и мою работу, но свое мнение он выскажет, только если я его об этом попрошу. Если я не прошу, он будет молчать.
– Как складываются отношения у Никиты Сергеевича с вашим мужем? Им удалось найти общий язык?
– Папе нравится Резо. И он всегда поддерживает мой выбор. А еще папе очень понравился фильм, который снял Резо – «Любовь с акцентом». Папина похвала – это наивысшая награда.
– Вы помните, как познакомили Резо со своей семьей?
– Да, Резо просил моей руки у папы. По всем обычаям. Помню, я тогда очень переживала. Мне было важно услышать папино мнение.
– А если бы Никита Сергеевич был против вашего избранника?
– Я бы огорчилась. Но мой характер все знают. Если мне говорят: «Нет!», я не расстраиваюсь. Я начинаю делать так, чтобы сказали: «Да».
– У вас амплуа женщины-ребенка. Я видела ваши телеинтервью с Резо, сразу бросается в глаза, что рядом с ним вы чувствуете себя маленькой девочкой, полностью отдавая ему лидерство в вашей паре. Создается впечатление, что сейчас вы пытаетесь отойти от этого образа?
– Меня знают с совсем маленького возраста как такую милую, трогательную девочку. А рядом – сильный, умный, талантливый мужчина, сначала – папа, потом – муж. Но как только ты сам освобождаешься от этого ощущения, перестаешь стремиться оправдать чьи-то ожидания, ты становишься на свою дорогу. И уже не пытаешься казаться такой, какой тебя хотят видеть, не оглядываешься – а что подумают окружающие.
Рано или поздно в жизни каждого человека наступает момент, когда нужно просто получать удовольствие от того, какой ты на самом деле. Ну есть у тебя недостатки, что поделать. Надо перестать вытачивать из себя идеал. Может, этот период у меня немного затянулся из-за того, что вся моя работа была связана с устойчивыми образами «отец-дочь», «муж-жена». Теперь для меня наступило время самой «напитывать» своих детей, а не «питаться» другими.
– Вы очень дружны с сестрой Анной Михалковой. У вас разница в возрасте 12 лет. Какими были ваши отношения в детстве?
– Я обожала Аню. Она брала меня на свои взрослые тусовки, знакомила со своими друзьями и мне это очень нравилось.
– Вы с сестрой ревновали родителей друг к другу?
– Я не ревновала. Но мне было тяжело, когда Аня сообщила, что беременна Андреем, своим первым сыном. Я помню свою первую реакцию – я сказала: «Поздравляю». И вышла из машины. У меня было ощущение, что – все: у них теперь будет ребенок, и я совершенно не нужна.
– Как в итоге сложились отношения с племянниками?
– Прекрасно. Мы дружим. У нас всего 14 и 15 лет разница в возрасте. Мне очень легко с ними общаться. С ними я веду себя как девчонка. Вместе мы любим делать селфи. (улыбается)
– Недавно вы дебютировали в роли режиссера, вы сняли сериал «Чурросы». В центре сюжета – ваша сестра Анна Михалкова и ее отношения с сыновьями. Как вы решились на такой эксперимент?
– Тема отцов и детей всегда актуальна. По сюжету моя сестра пытается найти взаимопонимание со своими взрослыми сыновьями при помощи психолога.
– То есть действие сериала не основано на реальных событиях?
– Реальные события вдохновляли нас. Каждый сыграл сам себя. У нас нет придуманных образов.
– Как же найти взаимопонимание с подрастающим поколением?
– Я пока не могу быть экспертом в этом вопросе. Мне кажется, нужно говорить с ними на их языке. Нравоучения не помогут. Нужно быть другом для своего ребенка, проявлять искренний интерес к тому, чем он увлекается, что ему нравится. Послушайте музыку, которую слушает ваш сын или дочь. Критику замените пониманием.
– Никита Сергеевич уже видел картину?
– Да. И, как ни странно, ему понравилось. (улыбается)
– У вас есть семейные традиции?
– Папа часто устраивает воскресные обеды в доме на Николиной горе. Мы вместе отмечаем Новый год и Прощенное воскресенье.
– Родители помогают вам в воспитании детей?
– Нина и Ваня проводят время с бабушкой и дедушкой, моя мама часто приезжает к нам в гости, но воспитанием занимаемся мы с мужем.
Я набираюсь опыта из книг по детской психологии. Читаю Юлию Гиппенрейтер (советский и российский психолог, профессор МГУ – Прим. ред). У нее научилась, к примеру, тому, что нельзя ребенку постоянно все запрещать. Нужно дать залезть ему на самую высокую горку (естественно, подстраховывая) – для малыша это будет победа. Да, это страшно, но рано или поздно вам придется позволить ребенку принимать решения и совершать собственные поступки. Зато это будет его личная победа, рекорд, который он побьет сам и которым поделится потом с вами.
– Как вы занимаетесь со своими детьми?
– Я не поклонница методик раннего развития. Я не нагружаю детей. У ребенка должно быть детство – двор, соседи, а не занятия с трех лет и постоянные тренировки ума. Мои родители тоже не пичкали меня бесконечными уроками. Придет время, подрастут – начнем заниматься.
– Вы даете своим детям гаджеты?
– Пока дети равнодушны к компьютерам и смартфонам. Они даже у телевизора сидеть не любят. Я бы и рада была, чтобы они часок посидели — мультфильмы посмотрели, но хватает их на 15 минут, не дольше. Чаще всего они играют, лепят, рисуют, красят.
– Вас можно назвать строгой мамой?
– Я стараюсь быть строгой, но у меня это не получается. (улыбается) Я наказываю детей. Периодически ставлю Нину и Ваню по углам. Было время, когда каждое утро мы начинали с угла. Они стояли там и смеялись. А в следующий раз уже сами спрашивают: «Ну что, мама, в угол?»
– Вы рассказывали, что ваш отец шлепал вашего брата и сестру за проступки, а вы как относитесь к физическим наказаниям?
– Раньше, когда дочь выходила из-под контроля, я могла шлепнуть ее по попе, и достаточно больно. Я очень переживала по этому поводу. Но что делать, если ребенок не слушается? Материнское сердце подсказывало мне, что я что-то делаю неправильно. Батюшка, у которого я исповедуюсь, мне сказал, что детей не надо шлепать, их надо учить только любовью. Я услышала его, но все равно не могла понять, откуда взять эту любовь, когда мой «ангелочек» в десятый раз специально проливает компот на диван.
А потом подруга рассказала мне, что про систему Монтессори. Там, когда ребенок провинился, его сажают на стул и просят считать до... а вот до скольких – каждая мама решает сама, на сколько у нее нервов хватит. И я решила попробовать. Этот метод работает!
Каждый раз, когда дети знают, что поступают неправильно и все равно это делают, я объявляю, что они идут на стул и не слезут с него, пока я не досчитаю до... трех. Да, признаюсь, на дольше у меня не хватает строгости. Этот счет может происходить с разным интервалом. Сначала наказание детей веселило, а потом начало вызывать протест, Нина всячески упиралась, не хотела садиться, но каждый раз я ей объясняла, что она провинилась и ее ждет стул. А потом случилось чудо! Когда твой ребенок с бешеными глазами прыгает на диване, лезет на последнюю полку или хочет облизать ботинок, мама сообщает ему, что сейчас он пойдет сидеть на стул, и это работает! Ребенок, может, и не прекратит сразу же прыгать, но он вас хотя бы услышит и поймет в этот безумный момент, что делает что-то плохо. Я не утверждаю, что это работает со всеми детьми, но попробовать можно.
– У вас была послеродовая депрессия после первой беременности. Что помогло с ней справиться?
– Я переживала этот период очень остро. О послеродовой депрессии раньше было не принято говорить. Ты стала мамой, значит, должна быть счастлива. Но ведь после рождения ребенка меняется вся жизнь женщины, и не всегда с этим так просто справиться. Кажется: вот я рожу ребенка, и все будет хорошо, вот он начнет ползать и можно будет расслабиться, но на самом деле расслабиться уже не получится. И даже когда вашему отпрыску будет уже 40 лет и он обзаведется своей семьей, вы все равно будете переживать за него. Это нужно понять и принять. Справиться с послеродовой депрессией мне помог психолог. Я и сейчас часто обращаюсь к профессиональной помощи в вопросах воспитания детей.
– Как общение с психологом помогает вам в воспитании детей?
– Я не могу полностью принадлежать детям. Для меня важна творческая самореализация. В первое время я очень винила себя за то, что не готова посвятить детям всю свою жизнь. На работе я думала о детях, а дома – о работе. Меня научили разграничивать эти два мира и уделять детям столько внимания, сколько им необходимо. Независимо от работы. Например, если я на две недели улетаю в командировку, то потом мы с детьми на десять дней отправляемся в путешествие. И эти десять дней я нахожусь в их власти. Я не думаю о работе, все свое время посвящаю им.
Конечно, тяжело улетать на съемки, когда твои дети плачут и просят: «Мама, не уезжай!» Самый весомый аргумент для моего отъезда – подарок. Из последней поездки я привезла Нине юбку в пол, о которой она мечтала, и была прощена.
С Ваней – все сложнее, он каждый раз на меня ругается. Недавно мы ездили с ним на детский день рождения и мне нужно было отъехать, так он мне сказал, что даже на детский день рождения я его привожу и уезжаю... Хотя и он всегда ждет подарок. Например, Ваня очень любит Трубадура из «Бременских музыкантов», так что каждый раз, когда я куда-то уезжаю, я обещаю ему привезти штаны, как у Трубадура. И я могу ехать куда угодно и насколько угодно, главное, чтобы в конце поездки штаны лежали на столе.
– Анджелина Джоли считает, что дети должны беседовать с семейным психологом раз в неделю. И это правило в их семье не обсуждается. Как вы относитесь к семейной психотерапии?
– Учитывая степень популярности Джоли и Питта и тот факт, что многие из их детей приемные, я считаю это не блажью, а необходимостью. Мои дети пока не ходят к психотерапевту. Но я стараюсь стать для них мамой-другом, с которым можно поделиться своими переживаниями.
– В чем секрет вашего семейного счастья?
– Для меня пример отношений – это мама с папой. В семье главный – муж, а жена его таковым делает. Глава семьи – защитник и образец для детей. Мы с Резо уважаем друг друга и, я надеюсь, дети это видят. Моя задача как женщины идти с мужем на компромиссы, помогать ему, подстраховывать. Я всегда советуюсь с Резо и не принимаю решений без его совета. Не потому что мой муж – тиран, просто для меня важна его точка зрения. Например, я никогда не соглашусь на роль в кино без разрешения Резо, потому что он всегда знает, что для меня лучше.
Залог семейного счастья – это умение прислушиваться к мнению близкого человека.
– А вы критикуете своего мужа?
– Я всегда высказываю свое мнение и, если мне что-то не нравится, я говорю об этом. Бывает, я критикую работы Резо. Но мне кажется, близкие люди существуют не только для того, чтобы бесконечно хвалить друг друга. (улыбается)
информация с сайта
Комментарии (1)