На фото: типичный Берлин, Унтер ден Линден.
Самое дорогое, что есть у москвича – его машина. Это любовь. Жизнь. Душа. Смысл. Догма. Оплот.
Я живу между станцией метро Сокол и станцией метро Аэропорт. Подруга – прямо у Аэропорта, на улице Черняховского. Она ко мне в гости во вторник днем из дома приехала на машине. Парковалась дольше, чем ехала, раза в три – у нас тут офисы напротив, места заняты.
Понятно, что люди с таким отчаянием в душе, с такой неукротимой страстью возмущены тем, что центр становится все более пешеходным. Для них это боль и разочарование. Они не могут взять и оставить машину дома, одну. Они не могут пройти сто метров до метро, и ехать целых три остановки, чтобы потом еще идти пять минут до места назначения.
Им не нужны тротуары. Им не нужны широкие тротуары. Им не нужны скамейки на тротуарах, и все эти газоны. Им не нужен чистый (ну ладно, не то чтобы чистый, но нормальный) воздух, в котором не плавают выхлопные газы.
Они хотят сидеть у себя в машине, дышать фрионом, парковаться у дверей ресторана, наслаждаться жизнью на подземных парковках.
Ради машины люди не ленятся усложнять себе жизнь, терять время.
Знакомая ездит в офис на машине. Допустим, живет она далеко и метро там не рядом. Но вот мы в пятницу договариваемся увидеться. Это значит – где-то сесть и выпить. Поэтому она едет на машине на работу, оттуда возвращается домой, и не переодеваясь, не принимая душ, вызывает такси, чтобы вернуться в центр. Почему она сразу из дома не поедет на такси? Потому что машина – это хорошо. Метро, ноги, автобус, такси – плохо.
Современный москвич 30+ – автомобилист. Его не интересуют улицы.
Улицы интересны туристам, молодым (от 14 до 30 лет) и таким фрикам, как я, которые ходят по ним прямо своими ногами.
- Перерыли! - в ужасе орет приятельница, которую я с трудом уговорила от Цветного бульвара до Охотного Ряда дойти пешком. Это совсем рядом, минут десять размеренным шагом. - Не пройти!
Вопит она, когда видит пешеходные переходы на Трубной Площади, вокруг которых укладывают мостовую. У приятельницы – паника. Она собирается добираться через МКАД. Она замечает только заборы, барьеры, рабочих с лопатами (ну или чем там).
- Все отлично, здесь везде есть дорожки, - я тащу ее к этим несчастным переходам, которые вовсе не перенесли, они на своем месте, просто огорожены и местами чуть сдвинуты, буквально на метр.
Москвич автомобильный шокирован и возмущен тем, что его лишили права стоять в пробках, парковаться в три ряда, платить каким-то жуликам якобы за парковку, а на самом деле за гарантию, что их деточку-лапочку машинку никто не поцарапает.
Он не хочет ни гулять по дурацким тротуарам, ни сидеть на них в кафе, ни наслаждаться тем, что некогда узкие и кривые улицы стали просторными. Ему надо, чтобы все оставалось, как прежде, чтобы сходить с ума от духоты и СО, и чтобы влюбляться, жениться, рожать и умирать в дорожном движении.
Во всех сериалах и кино про Нью Йорк есть... ну как бы поговорка... или шутка... или такое расхожее выражение: мол, он не водит машину, потому что живет на Манхеттене.
Нет смысла. Хранить ее негде. Ехать в любой конец 10 минут. В Бруклин, Квинс или за город можно на метро, на такси, на машине в аренду.
В Стокгольме сделано все, чтобы люди пользовались общественным транспортом, а не создавали дорожный и экологический ад прямо на улицах.
В Берлине ты пользуешься машиной для того, чтобы съездить на дачу или в супермаркет.
На машинах ездят самые ленивые, как один мой друг. Но и он после того, как разбил свой Лексус, с восторгом открыл для себя эти Смарты, которые можно арендовать на одну поездку.
Года три назад, когда я ездила в Берлин два раза в месяц, было очень обидно, что большинство улиц там в центре широкие, и ряды уличных столов тянутся от одного кафе к другому, и везде сидят люди, галдят, пьют свое пиво или апероль шприц. В Москве в разгар летнего сезона можно было найти полторы веранды – если не считать кафе 32.05 в саду Эрмитаж (где очередь, понятно, на четыре часа вперед).
Для современного европейца машина – это не удовольствие, а что-то вроде тяжело больного родственника, который находится под твоим призрением. Окей, она нужна, если ты живешь в деревне – и ближайший магазин в получасе бодрой прогулки. Она нужна, если у тебя трое детей – и вот их нужно привезти и увезти в школу/из школы (а живешь ты в пригороде, и школа не через дорогу).
На днях Рената Литвинова, а за ней Ксения Собчак возмутились тем, что ремонт тротуаров не дал им желанного результата. Слишком, говорят, широкие. Клумбы похожи на саркофаги.
Но я очень сомневаюсь, чтобы Рената и Ксения такие уж любительницы прогулок по Москве, и чтобы они (как я) бродили по ней часами. Если бы бродили – то вряд ли бы негодовали. Потому что много гулять по Москве стало удобнее. И ноги, кстати, не пачкаются. Года три назад ноги становились черными. Сейчас даже в душе с них не льется серая вода. То ли машин стало меньше, то ли моют тротуары, то ли все вместе.
Я – пешеход, мне удобно. Велосипедистам, судя по всему, тоже удобно – их стало больше. Им есть, где ехать.
Но это не волнует ту прогрессивную общественность, которая каждое утро запихивает задницу в автомобиль – чтобы проехать пару километров.
Им плевать, что появятся (или появились) электроавтобусы. Эта тема замалчивается – ведь открыв рот, ты можешь невольно стать поборником ужасных изменений, в которых виноваты бесчеловечные власти города.
Им плевать, что провода на Тверской убрали под землю – и теперь голубые небеса не рассечены этими паутинами.
Они еще не разузнали, поэтому не орут дикими голосами о том, что Москву планируют полностью перевести на общественный транспорт.
Они до конца не осознали, что тротуары – это будущие летние кафе и рестораны, и скоро обязательно начнется хай вроде того, что устроили жители Патриарших Прудов. Эти жители спустя лет пять заметили, что у них тусовочный район – и решили положить конец такому беспределу. Им противно, что всякие пришлые люди сидят на улице, как будто эти места принадлежат им. Люди курят, люди пьют – без вида на жительства и даже туристической визы.
Не важно, что жители сами не дураки накидаться в том же баре “Клава” - трагедия не в этом. А в том, что москвич – он всегда недоволен. Это его состояние души. Мало кафе – плохо. Много – еще хуже. Тротуары вздыбленные и узкие – ужасно. Широкие и ровные – мерзость. Москвич хочет, чтобы во дворе Козихинского переулка были припаркованы три его машины, на которых он будет ездить в парикмахерскую на Бронную, и чтобы только он, по праву регистрации, мог пописать в ближайшей подвортне, не доходят до своей квартиры в Ермолаевском.
Москвичи бьются в отчании, раздавленные и уничтоженные преступными действиями мерии, и покупают билеты, и улетают в панике в Барселону или Берлин, чтобы там ходить по широкому проспекту Грасия (или Фридрихштрассе), и сидеть там в бесконечных уличных кафе, и ездить, разумеется, на метро (2,6 евро одна поездка на 2 часа), и оставлять арендованную машину на окраине (потому что парковка всего 1 евро в час против 5 в центре). Тут они понимают, как должно все быть устроено, и без смущения обходят перекопанные улицы в центре, и не пугаются закрытых на ремонт линий метро, и завидуют тому, что вот здесь то все для людей, все по человечески.
Комментарии (1)