Заметки о Вечном городе: часть первая
Николай Атласов после поездки в Рим знакомит читателей с традиционной для его публикаций темой — мигранты, мусор, транспорт, а также многое из того, что принято называть средой обитания.
Атмосфера в городе особая — с запахом
В конце марта мне удалось побывать в столице Италии. Признаюсь, Рим произвел на меня впечатление. Античность, Ренессанс, барокко — все это представлено здесь в изобилии.
Я, конечно же, ознакомился с некоторыми популярными достопримечательностями. Но писать о них не буду, так как для этого есть более интересные источники — путеводители. Мне же хотелось рассказать о различных аспектах обычной жизни города. Они, конечно же, бросаются в глаза туристам, но внимание на них, как правило, не заостряется.
По возвращении домой меня спросили: правда ли, что Рим обладает особой атмосферой? Привычные клише сработали и в моем случае, так что я сказал: правда. Атмосфера в городе действительно особая.
Ни в каком другом городе мой нос не сталкивался так часто с запахом… мочи. Причем неважно, в центре ли города или ближе к периферии — везде можно столкнуться с этим. Так что, проходя иной раз мимо очередного пахучего места, я стал вдруг завидовать тем, кто страдает насморком.
И было далеко не очевидно, кто в данном случае был большим страдальцем — я, усиленно зажимавший свой нос, чтобы ничего не почувствовать, или же носитель насморка, шмыгающий носом в попытках хоть что-то им учуять.
Но настоящий шок я испытал тогда, когда спускался на станцию метро у центрального железнодорожного вокзала Термини. Здесь я оказался в один из вечеров, чтобы осмотреть малоизвестную античную достопримечательность — остатки оборонительной стены древнеримского царя Сервия Туллия.
Она отходит от северного края фасада здания терминала и тянется в сторону от него метров на сто. Огороженная, как и все древнеримские развалины, металлическим сетчатым забором, она не произвела на меня особого впечатления. Стена как стена, хотя и очень древняя.
Мысленно поставив галочку «Я тут был», решил вернуться в свой отель, воспользовавшись метрополитеном, благо это было очень удобно. Рядом был входной павильон, куда я и направился.
Правда, я сразу же обратил внимание на отсутствие входящих и выходящих пассажиров и тут же увидел разложенные в ряд у стены павильона пожитки и одеяла. Была даже одна палатка, у которой стоял характерной внешности мужчина. Все указывало на то, что это было лежбище мигрантов.
Сфотографировав на память, я как можно быстрее пошел к павильону и стал по лестнице спускаться в метро… И только тут я понял причину отсутствия пассажиров. Почувствовав в очередной раз характерный признак особой римской атмосферы, я тут же испытал резь в глазах.
Какое это метро?! Это грязный общественный туалет для бесплатного пользования! Не желая возвращаться назад, я предпочел бежать вниз — в утробу подземелья. Мысленно костеря нынешние римские власти (мэром, по-моему, является какая-то женщина), я то и дело вспоминал одного древнеримского мужчину — императора Веспасиана.
Хороший был человек! Мало того что построил громадный Колизей, так еще додумался ввести плату за пользование общественным туалетом («Деньги не пахнут», — это его фраза), благодаря чему, как я полагаю, их стали чистить хотя бы иногда.
Город-космополит
Незаконные мигранты — бич современной Европы, особенно Италии. Об этом я уже писал в ряде публикаций, посвященных Мюнхену и городам Северной Италии. Однако Рим в контексте этой проблемы стоит несколько особняком.
В отличие от Милана, Бергамо или Вероны, где все-таки можно уловить неприязнь местных жителей к непрошеным гостям из Африки и Азии, в Риме, как мне показалось, к незаконным мигрантам относятся заметно терпимее. Может, я ошибаюсь, но здесь я не встретил в глазах людей неодобрительных взглядов или жестов в адрес темнокожих беженцев.
Допускаю, что причина этого — многовековая римская традиция. Столица Италии с эпохи Античности была городом-космополитом, чье население постоянно пополнялось чужеземцами. Нельзя быть столицей могучей многоплеменной империи и проводить политику жесткой ксенофобии по отношению к пришлым людям.
Их, конечно же, не любили, но жить в городе позволяли как в эпоху Античности и Средневековья, так и в более позднее время. Возможно, понимание того, что чужеземцы или их потомки со временем станут полноценными гражданами, оказывает сдерживающее влияние.
Хорошо это или плохо, сразу и не скажешь. Если рассуждать категориями европейских ценностей, примеряя на себя тогу западного политика или интеллектуала-гуманиста, то незаконных мигрантов следует принимать с распростертыми объятиями — в духе высказываний фрау Меркель трехгодичной давности («Добро пожаловать в Германию»).
Однако для простого европейца подобный гуманизм оборачивается определенными издержками, размер которых обратно пропорционален степени его толерантности.
Первая ассоциация, возникающая при виде незаконного мигранта, — это мусор. И в этом смысле Рим ничем не отличается от других городов Италии и Европы, страдающих от наплыва афроазиатских беженцев. Места ночлежек незаконных мигрантов обычно замусорены. Маловероятно, что они специально располагаются на ночлег среди куч мусора. Обычно наоборот, место их ночлега со временем превращается в источник мусора.
Бездомные мигранты в Риме чаще всего ночуют в парках, под мостами, у вокзалов, вдоль железнодорожных путей. Но иногда спящего мигранта можно встретить прямо на тротуаре. И внешне это никого не смущает.
В Риме я часто задавался вопросом: неужели местные власти не способны принять действенных мер по решению данной проблемы? Конечно, ликвидировать проблему незаконной миграции ни римские власти, ни итальянские не способны — это глобальная проблема, выходящая за рамки их возможностей.
Но создать полноценную сеть ночлежек, а также навести элементарный порядок в парках и скверах, большинство из которых замусорено, я думаю, можно. Сейчас же они стали прибежищем мигрантов и местных бомжей, чьи сборища по вечерам многими воспринимаются как источник опасности.
Впрочем, иногда в римских парках встречаются нестандартные персонажи — молодые или не очень люди, ночующие в парках, но явно не бомжи. По всей вероятности, это малобюджетные туристы, путешествующие по различным странам в режиме автостопа и ночующие где придется.
Я как-то видел отдыхающего на траве старичка, бодро распевавшего на немецком языке какую-то песню. Дирижируя в такт правой рукой, он был явно доволен собой, а может быть, и Римом.
Конечно, социальное прозябание — это удел далеко не всех мигрантов в Риме. Очень многие из них находятся при деле. Чаще всего они чем-нибудь торгуют — причудливыми трансформирующимися изделиями из дерева, как нигерийцы, или же билетами на экскурсионные автобусы (я насчитал не менее шести компаний, осуществляющих в Риме городские автобусные туры по принципу Hop on Hop off), или, например, живописью аэрозольными красками с использованием трафаретов.
Довольно увлекательно наблюдать, как такой художник в течение нескольких минут быстрым движением рук, меняющих краски и трафареты, рисует многоцветную картину. И наиболее распространенным объектом такой живописи является Колизей. Художники разные, цвета их красок тоже разные, но сюжет преобладает один — древнее творение Веспасиана на фоне ночного или дневного неба.
Надо сказать, что занятие это весьма вредное. Ежедневное вдыхание аэрозольных паров явно не способствует укреплению здоровья. Даже наблюдающие за творением художников туристы не выдерживают длительного стояния из-за вредного запаха красок. Большинство же художников стараются соблюдать минимальные меры предосторожности, используя респираторы и перчатки.
Однако встречаются и те, кто, наплевав на собственное здоровье, с энтузиазмом заправского токсикомана погружается в творческий процесс, быстро выводя струями красок неизменный сюжет — Колизей на фоне неба.
Продолжение следует.
Автор: Николай Атласов
Комментарии (0)