Брянский мастер создал в деревенском доме дворцовые интерьеры и обсуждает идею своего мини-эрмитажа с Пиотровским.
В самом дальнем от Брянска райцентре Климово, затерявшемся в сосновой глубинке области, где прильнула друг к дружке крылами славянская троица — Россия, Украина, Белоруссия, — любой покажет приезжему знаменитый акуловский дом. Он издалека манит небесно-голубым колером, весь в резных узорах, со скачущими по фронтону оленями, с всадником, сражающимся на воротах со змеем горынычем, что означает: всему недоброму сюда нет хода. Хозяин владимир филиппович акулов, наверное, привык к нежданному появлению незнакомых людей и, ничего не спрашивая, приглашает в дом.
Хочу свой эрмитаж.
Идешь, невольно остановишься — попадаешь в другое временное измерение. Обстановка — роскошная, как в богатой усадьбе XIX века. Резные, старинного образца стулья, кресла, диван, столики, "царская кровать"...
И все это золотом горит, потому что покрыто японской поталью — сплав в виде тонкой пленки, в которой есть немного золота. А какой чудный пол в гостиной! из разноцветного паркета выложен прекрасный узор. Такой же и потолок, где внутри узора написаны маслом четыре картины.
— Все сделано из липы, это дерево мягкое, легко поддается резцу, — поясняет хозяин.
Каждую деталь обстановки хочется долго рассматривать: двери, рамы зеркал, портретов и картин в золотом кружеве выглядят как ценный антиквариат. Иконы в таких окладах, будто сняты со старинного иконостаса. Или часы: их вытащил филиппович из обычного корпуса и вмонтировал в удивительный каминный ларец, который сам вырезал из дерева. Хожу по комнатам, как по музею.
— Вот этот шифоньер с инкрустацией, — показывает хозяин, — у меня хотел купить бывший директор эрмитажа Борис Борисович Пиотровский, увидевший шифоньер лишь на снимке. Я не продал. На вопрос директора: "Почему?" — ответил: "Хочу создать в брянской глубинке мини-эрмитаж". Борис борисович с радостью одобрил мою идею.
— Как вы, Владимир Филиппович, сумели сотворить все это своими руками? Откуда берете старинные узоры?
— В основном придумываю сам, — говорит он. — Но если увижу на снимке в журнале или в историческом телефильме интересную мебель — тоже беру на заметку.
— Конечно, вы заканчивали какое-то специальное училище или у талантливого мастера учились?
— Ничего специального не заканчивал — четыре класса обычной школы. Еще подростком пришлось бондарить — бочки делать. Однажды на досточке в обеденный перерыв набросал рисунок. Подумал: его же можно вырезать. Попробовал. Рабочие сказали: "очень хорошо получилось". С этого и началось. Первыми "произведениями" были рамочки — я их дарил друзьям. Потом увлекся более сложными вещами. До всего доходил самостоятельно. Купил необходимый инструмент для резьбы по дереву...
Наши чинуши красоту не любят.
В золотых чертогах Акулова чувствуешь себя как на выставке антиквариата: садиться в "графское" кресло — это уж слишком. На него только смотреть хочется. Делюсь впечатлением с хозяином.
— А я давно привык, супруга тоже, — улыбается мастер. И выдает буквально следующее: — Мне очень горько, что мои способности никого не интересуют. Я ведь не вечный, уже семьдесят. Уйду, и все уйдет со мной...
— Но разве у вас нет учеников?
— Как вам сказать, — тяжело вздыхает мастер. — Приезжали не раз с Украины и из Белоруссии, я их учил, не требуя никакой платы. Когда все это увидят, у парней загораются глаза, они хотят научиться моему ремеслу за недельку-другую и — вперед: заколачивать "баксы", так они говорят. Но чтобы делать то, что умею я, надо немало времени и много терпения. У меня перебывали сотни ребят. Но научатся более-менее сносно резать рамки и еще кое-что полегче, попроще — и уходят, к сожалению.
— Неужели никто из районного начальства не говорил вам, что умение создавать такую красоту надо обязательно передать в первую очередь своим землякам?
— Наши чинуши, не только климовские, но и областные, не любят красоту, — говорит мастер. — Ко мне, это было давно, приехали люди из Германии, посмотрели мою работу и предложили: "или приезжайте к нам учить наших парней, или мы построим в Климово школу, где вы будете обучать и наших парней, и ваших. Гарантируем полное обеспечение учеников, они еще и стипендию будут получать. Сделаете несколько выпусков и мы подарим школу лично вам".
— Вы что, не согласились?
— Конечно же, я согласился на второй вариант. В Германии был объявлен сбор средств на строительство школы. Их собрали очень быстро. Позвонили в Брянск, что приедут уже конкретно все обговорить. Вдруг ко мне нагрянула из Брянска куча партийных чинуш. Только одну фамилию помню — Белозеров, он заправлял областной культурой. И начали меня терзать, чтобы я отказался от предложения немцев. Сказали, что нашли в Климово помещение для школы — во дворце культуры, и просят меня ее открыть. Не верил я партийным боссам. Но прямо "за горло взяли", деваться было некуда. Торжественно открыли. Мне отвели несколько просторных комнат. Я и обрадовался, дурень… Немцы приехали, а им в Брянске: "опоздали, господа, школу Акулову уже открыли". Немцы тогда очень обиделись на меня. А им надо было обижаться на двуличных чинуш.
— Но школу же открыли...
— Какую школу? это была их обычная показуха! — разволновался мастер. — И разве могли допустить в климово частного собственника целой школы? Потом я позвонил в Брянск Белозерову. А этот негодяй взял трубку и будто обухом меня по голове: "школу захотел — да? мы и не думали ее открывать. Нам надо было немцев выпроводить". Я ему в ответ тоже выдал на полную катушку.
Скромный обед на золотом столе.
Владимир Филиппович уже на пенсии, но бунтарский дух мастера не дает нынешнему начальству района спокойно почивать на "лаврах" перестройки.
Чиновники района не остаются в долгу у мастера: где только можно, стараются напакостить. Когда ему предложили вступить в союз художников, начальники из района, да и области вылили на мастера ушат грязи. Он так и не получил билет члена союза художников. В декабре прошедшего года климовцы выдвинули "возмутителя спокойствия" кандидатом в депутаты райсовета. Но верхушка района даже не сообщила, сколько голосов набрал Владимир Филиппович.
Да, начальство хорошего слова о мастере не скажет. Оно его всегда боится как разоблачителя. Но человек он добрый, бескорыстный. Вот сейчас обучает в своей мастерской бесплатно шесть учеников. Удивил меня и такой факт: у Владимира Филипповича я насчитал во дворе десять собак и в доме две. Ему жалко бездомных животных, и он привечает бродяжек у себя.
У мастера десяток общих тетрадей с отзывами посетителей его дома, который стал неофициальным музеем. Сюда на экскурсии приходят, приезжают группами.
— Живу я в бедности, — говорит Владимир Филиппович. — Наверное, не поверите, но мы с женой уже не помним, когда покупали колбасу, мясо, масло. Существуем на скромные пенсии.
Почитал я отзывы посетителей. Сколько здесь искренних слов восхищения! Владимир Филиппович — мастер-самородок большой величины. Он еще и картины пишет маслом. И три повести написал. Остается лишь пожалеть, что его талант не востребован.
Долгих ему лет жизни!
Комментарии (19)